logo-image
Interview of Oleksandr Onufrienko to Legal Practice weekly
Author: Oleksandr Onufrienko
Source: Yuridicheskaya Praktika, #39, 24 September 2019
Download

Прошло чуть больше года с момента начала действия Закона Украины «Об обществах с ограниченной и дополнительной ответственностью» (Закон). О том, какие трудности возникли в этот переходный период, можно ли назвать такие перемены позитивными и повлияют ли они на инвестиционный климат Украины, мы говорили с партнером Asters Александром Онуфриенко.

 

Прошел год с момента вступления в силу Закона Украины «Об обществах с ограниченной и дополнительной ответственностью». С какими вызовами переходного периода вы столкнулись?

Прежде всего хотел отметить два момента. Принятие Закона – это очень большой шаг вперед в деле развития корпоративного управления и в деле регулирования коммерческой деятельности в целом. Конечно, не все в нем однозначно. Есть, по моему мнению, целый ряд недоработок, пробелов и т.д, о них скажу ниже, но, как человек, занимающийся корпоративными правоотношениями с 1989 г. (принятие Закона "О кооперации"), позитив переоценить трудно. Ну и второй момент. Пока мы с вами договаривались об интервью, поступила информация о наличии законопроекта об очередном внесении изменений в этот Закон. Пока трудно комментировать проект, но если он вносит кардинальные изменения в работающий Закон, то разговоры о стабильности корпоративного законодательства и инвестиционного климата пока преждевременны.

Теперь о переходном периоде. Самые главные вопросы, которые возникли на практике – это срок, в течении которого участники общества должны были привести свои уставы в соответствии с нормами нового Закона и решение коллизионных вопросов, возникающих в связи с вступившим в силу нормами Закона и нормами уставов, не приведенных в соответствии с Законом. В целом эти вопросы не представляют большой сложности, но здесь добавили остроты ваши коллеги-журналисты. Как говорится, сколько юристов, столько и мнений, а если еще прибавить то, что журналисты любят добавлять звучные драматические заголовки, то зачастую инвесторы были сбиты с толку и на следующий день после вступления Закона в силу стали поступать запросы о том, нужно ли срочно вносить изменения в Уставы.

Однако меня лично удивил еще один момент. Многими юристами само понятие коллизионности иногда трактуется очень интересно. Так, разный перечень обязательных условий, которые должны быть отражены в уставе, в ст. 4 Закона "О хозяйственных обществах" и в ст. 11 Закона "Об обществах с ограниченной ответственостью…" трактовался именно как коллизия, хотя никакого разногласия или противоречия здесь, конечно, нет – специальная норма дополняет общую. Достаточно острым стал вопрос о значительных сделках. Статья 44 Закона в императивной форме устанавливает, что решения о заключении сделок на сумму свыше 50 % стоимости чистых активов общества принимает исключительно общее собрание участников. Норма сконструирована так, что отсутствует возможность делегирования такого правомочия другим органам общества. С учетом того, что во многих обществах уставный фонд был очень маленьким, и чистые активы также представляли собой незначительную величину, для немалого числа обществ с ограниченной ответственностью возникла необходимость принимать много решений по сделках (отметим, что речь идет именно о решении о сделке, а не о ее одобрении). В то же время постоянно созывать общие собрания участников технически трудно, а в обществах, где участниками являются нерезиденты, иногда и просто невозможно. Но ничего, разобрались, все вошло в привычное рабочее русло.

 

По вашему мнению является ли период в 1 год репрезентативным для того, чтоб продемонстрировать опыт применения новых механизмов закона и наработки соответствующей судебной практики?

Отвечу коротко – для наработки судебной практики одного года явно недостаточно. С учетом стандартных сроков рассмотрения корпоративных споров, для формирования судебной практики, по моему мнению, нужно 3-4 года, не меньше. Здесь же скажу, что иногда среди практикующих юристов присутствуют очень завышенные ожидания от судебной практики, мол она заполнит все пробелы, существующие в регулировании деятельности обществ с ограниченной ответственностью. Например, на многих профессиональных встречах обсуждался вопрос о том, могут ли быть сторонами корпоративного договора, например, само общество или кредиторы общества, при этом многие ожидают, что именно судебная практика даст положительный ответ на эти вопросы. Однако, как мы знаем, суд не может создавать новые нормы права, он может только толковать их. Если и Закон "Об обществах с ограниченной ответственностью…" и Закон "О хозяйственных обществах" говорят о корпоративном договоре, как о договоре участников и учредителей, и о том, что кредиторы могут заключить другой договор с участниками общества, к которому могут быть применены общие правила корпоративного договора, то как суд может сказать что-то иное? И как суд может сказать, что само общество, которое является объектом корпоративных отношений, может быть участником договора между субъектами таких отношений?   

 

Расскажите о своей практике применения законодательных новелл.

На самом деле основной объем работы – это редактирование уставов обществ, заключение корпоративных договоров и анализ конкретных сделок по отчуждению долей в обществах, которые были заключены до вступления в силу Закона, а закрывались уже в новых правовых реалиях. Конечно, при возникновении разночтений дискутируем, оцениваем риски для клиентов в случае, когда отсутствует однозначный четкий ответ на поставленный вопрос. Значительную долю работы занимают вопросы наследства и раздела имущества, когда в состав наследственной массы и подлежащего раздела имущества входят доли в обществах, которые еще не привели свои уставы в соответствии с Законом. Работа интересная, творческая.

 

Какие коллизии и пробелы в нынешнем законодательстве, которое регулирует деятельность ООО, вы можете отметить?

Я уже говорил о важности такого шага, как принятие Закона. Одним из главных его концептуальных достижений является повышение оборотоспособности долей в ООО, сведение к минимуму необходимости волеизъявлений иных участников и самого общества при переходе права собственности на долю. Ведь процедура принятия новой редакции устава в связи со сменой собственника в случае невозможности по техническим причинам собрания участников просто делала бессмысленной саму сделку. А если у кого-то из участников еще и было намерение "притормозить" такую сделку, то вопрос становился очень серьезным. Сейчас эти вопросы сглажены.

Но, к сожалению, сказав "Б", мы не сказали "А". В связи с принятием Закона были внесены изменения в массу других законов, в кодексы, но так и не было дано определение – что такое доля в ООО, чем и на каком правовом режиме владеет участник ООО? В законодательстве есть определение корпоративных прав, но эти права являются производным от этой самой доли. И вопрос здесь не теоретический. Без определения понятия объекта мы не можем получить единообразную практику, например, раздела или наследования доли в ООО, поскольку не понимаем даже, что это за объект – право, совокупность прав или вещь (делимая или нет). В свое время после ожесточенной дискуссии, в которой мне довелось принимать самое непосредственное участие, в ст.177 ГК было записано, что акции как вид ценных бумаг, относятся к такому виду имущества, как  вещи.  Это сразу сделало сделки с акциями понятными и простыми, решило массу проблем. Если у собственника были похищены акции, он мог возбуждать уголовное дело о краже, требовать возврата акций из чужого незаконного владения и т.д. В случае попадания пакета акций в объем наследственной массы пакет без проблем делится между наследниками.

Отсутствие законодательного четкого определения долей в ООО привело к тому, например, что в случае раздела имущества между супругами пакет акций делится между ними, а доли в ООО зачастую суды признают неким неделимым личным объектом, принадлежащим тому, кто является участником общества. То есть в зависимости от организационно-правовой формы общества родные и наследники имеют абсолютно разные права – супруга акционера может получить свою часть в бизнесе, а супруг участницы в ООО – только непонятную компенсацию (а иногда судьи устанавливают, что второй супруг может получить только половину дивидендов!). В каждом случае при возникновении спора относительно доли в ООО судья каждый раз вынужден решать вопрос: а что это такое ?

Вот мы с коллегами активно обсуждаем решение хозяйственного суда одной из областей. Возник спор, один участник ООО утверждает, что в результате  действий неустановленных лиц было осуществлено несанкционированное вмешательство в систему Госреестра, и этот участник перестал быть таковым. Суд, конечно, должен был понять, что является предметом спора и совершенно справедливо определил долю в ООО как имущество, которое является объектом права собственности. Но знаете как? "…Доля не является отдельным имущественным правом, совокупностью корпоративных прав или корпоративных прав и обязанностей, она есть только оборотоспособным субстратом корпоративных прав sui generis". Вот так, оказывается у нас в стране десятки, а то и сотни тысяч участников имеют оборотоспособный субстрат. Конечно, то что красиво смотрится в научной статье, вряд ли годится для определения объекта имущества, которым владеют десятки тысяч субъектов. Мне кажется, что первоочередной задачей законодателя является определение правового режима доли в ООО. Идеальным вариантом, по моему мнению, было бы приравнивание его к вещам, как это сделано в отношении имущественных прав в ч.2 ст.190 ГК.

 

 

Расскажите о специфике такого инструмента как корпоративный договор: какая его сфера применения, насколько он эффективен в условиях Украины и насколько популярен среди бизнесменов?

Действительно, одним из позитивных моментов Закона является появление нового института – корпоративного договора. Развитые корпоративные отношения предполагают урегулирование не только отношений между всеми участниками корпораций, но и урегулирование ситуативных отношений между отдельными из них. Давайте прямо скажем, до сих пор такие соглашения носили "джентельменский", "понятийный" характер либо вследствие определенных операций заключались вне юрисдикции нашей страны. И затем, конечно, неизбежно возникал вопрос о рассмотрении споров между сторонами такого договора в Украине. Теперь такие договоренности можно конструировать абсолютно легально. Популярность этого инструмента набирает обороты, и наша фирма и наши коллеги уже имеют достаточный опыт в деле подготовки таких договоров.

 

 

Какие, по вашему мнению, основные препятствия для широкого использования корпоративных договоров?

Одна из основных проблем здесь состоит в том, что пока эта конструкция не нашла своего должного места в системе нашего договорного права. И я здесь говорю не о том, могут ли условия корпоративного договора противоречить нормам устава – по моему мнению, такая коллизия однозначно решается в пользу устава. Нет, я о более системных вещах. Пока неясны вопросы, например, является ли такой договор возмездным – может ли участник, например, получить вознаграждение за обязательство голосовать определенным способом по конкретному вопросу? Насколько сработает конструкция договорного отказа от прав, предоставленных законом? Как будет на практике работать ответственность участника, который обязался воздержаться при голосовании, но не выполнил обязательство и проголосовал? Понятно, что другая сторона пойдет в суд, и что должны делать судьи? Признавать проголосованное решение незаконным – вряд ли, да и что это даст – опять собирать собрание? Возмещать убытки, понесенные другой стороной корпоративного договора? Ну, мы с Вами представляем, как рассчитать убытки от того, что лицо отказалось от голосования, но проголосовало. Боюсь, что методика расчетов появится не скоро.

Ну и представьте себе ситуацию в самом обществе: после окончания собрания выяснилось (ведь корпоративный договор может быть конфиденциальным), что решение принято в результате того, что проголосовал участник, который обязался этого не делать. Даже если другая сторона на следующий день подаст в суд, что обществу делать с принятым решением на протяжении многих месяцев до вступления в силу решения суда? И еще один вопрос, требующий осмысления. До сих пор считалось, что корпоративные правоотношения – это отношения, которые проистекают из корпоративных прав, но не распространяются на операции с самими акциями/долями. Теперь законодательство предоставило нам возможность предусматривать в корпоративных договорах условия, на которых участник может или должен купить у другого участника его долю/акцию. Это корпоративные отношения или это элемент предварительного договора купли-продажи? Пока однозначных ответов на эти вопросы нет.    

 

Какие могут быть направления дальнейшего усовершенствования нынешнего корпоративного законодательства в Украине?

Как я уже говорил, самое главное – это найти место новым институтам в устоявшейся системе нашего законодательства. Определить, наконец, статус доли, все параметры корпоративного договора. Нужно еще раз пересмотреть нормативный массив и унифицировать его в соответствии с новеллами. Вот смотрите, в Законе "Об обществах с ограниченной ответственностью…" этот договор называется "корпоративным договором", в Законе "О хозяйственных обществах" –  "договором  о реализации прав участников". Даже такие разногласия нужно устранить.

И еще пару слов о том, с чем сталкиваюсь в повседневной практике. Речь о наследстве на долю в ООО. Статья 23 Закона прописана исходя из идеальной картины, когда на одну долю претендует один наследник. В жизни все сложнее. И когда одна доля должна достаться четырем наследникам, место нахождение одного из которых неизвестно, а трое имеют каждый свое представление о том, что с этой долей делать, возникает патовая ситуация (давайте вспомним, о чем говорили выше: а доля – это делимое имущество?). Требует также особого регулирования управление обществом в период с момента смерти участника до момента вступление наследников. Впрочем, это касается всех организационно-правовых форм в бизнесе.

Вышеперечисленные вопросы являются стандартными проблемами при имплементации новых институтов в нашу правовую систему, ничего трагического здесь нет. И, конечно, эти вопросы не могут затмить собой те новые возможности и инструменты, которые дал инвесторам Закон.   

This site uses cookies to offer you better browsing experience.
READ MORE
Toggle high contrast
Toggle normal contrast
Toggle big fonts
Toggle normal fonts