logo-image
Навчальний хід

Статтю можна прочитати нижче мовою оригіналу.

Учебный ход

«Я возвращаюсь с новым мировоззрением, с идеями, куда можно направить свои усилия», — Константин Соляр, партнер ЮФ Asters, рассказал об обучении в Harvard Law School»

Константин Соляр вернулся в команду ЮФ Asters после получения степени магистра права (LL.M.) в Harvard Law School и работы в Великом Герцогстве Люксембург. В качестве партнера Asters он сосредоточится на предоставлении консультаций по вопросам международного налогообложения. О приобретенном опыте и новых мировоззренческих концепциях г-н Соляр рассказал в интервью «Юридической практике».

— С какими запросами к вам преимущественно обращаются клиенты?

— Наша налоговая практика очень разнообразна. Условно говоря, от банальной торговли до космических технологий. Есть клиенты, для сопровождения проектов которых необходимо привлекать юрфирмы в Европе или США, координировать их работу. На самом деле очень много проектов, связанных с другими юрисдикциями.

— Достаточно ли для полноценной практики только украинского образования?

— Принципы налогообложения одинаковы во всем мире, и здесь мы велосипед не изобретали. Юристами не становятся, обучаясь на юридических факультетах. Необходима практика. А с соответствующими квалификацией и навыками можно успешно сопровождать мультиюрисдикционные проекты, тем более что количество литературы и разнообразных курсов такое большое, что, понимая принципы и основы, а также владея иностранным языком, можно во всем разобраться.

— В таком случае зачем юристам получать образование за рубежом? В частности, что вас мотивировало получить LL.M. в Гарварде?

— Для меня это был персональный проект. В 27 лет я поставил перед собой цель: в 30 лет сделать перерыв на один год, посвятив его путешествиям, открытию мира и обязательно профессиональному переосмыслению и усилению себя как юриста. Гарвард был для меня мечтой.

— Рассматривали ли альтернативные вузы?

— Я рассматривал только университеты США. Подал документы в четыре вуза: Гарвард, Колумбийский, Джорджтаун, Университет Нью-Йорка (NYU). Поступил во все четыре, причем в Джорджтауне мне предложили стипендию 55 тыс. долларов, в NYU — 25 тыс. И я практически выбрал Джоржтаун, но когда пришло приглашение из Гарварда (у них процесс более затянут), я долго сомневался, но в итоге остановил свой выбор именно на Гарварде. И не пожалел.

— Что дал вам Гарвард?

— Об этом можно рассказывать часами. Если я начну говорить банальные фразы, что «это одна из интеллектуальных столиц мира» и прочее, это не будет интересно. Не ощущается, что ты живешь в Америке: кампус Гарварда и США как страна — это две совершенно разные вещи. Я жил в кампусе, чтобы не выходить из той атмосферы.

На самом деле в США все вузы очень хорошие. Другое дело, кто твои однокурсники и кто — преподаватели. В Гарварде это уровень профессоров, причем со всего мира: гарвардская школа часто приглашает профессоров из других вузов. Например, курс по корпоративному праву у меня читал профессор из Университета Пенсильвании, восходящая звезда (недавно, например, администрация Обамы назначила его одним из семи членов совета по финансовому контролю над реструктуризацией $70-миллиардного долга Пуэрто-Рико). Он отменил все свои планы, когда его пригласили в Гарвард на один семестр, поскольку для него это было честью. Моим научным руководителем был Стивен Шей — экс-«замминистра» финансов США, разработавший многие международные политики в сфере налогообложения. Он, например, представлял доклад Конгрессу США по нашумевшему тогда делу Apple. Такие люди — архитекторы системы. И там научная мысль влияет на систему, законотворчество и наука тесно взаимосвязаны.

— А само образование научно или практически ориентировано?

— В Гарварде знания не статичны, но динамичны. Они, безусловно, дают базу, но там хотят видеть людей, способных критически мыслить, анализировать проблему с нескольких сторон, которые придут, допустим, в Верховный суд США и скажут: «Это несправедливо и нужно изменить», либо создадут что-то новое и прогрессивное. Есть курсы, по окончании которых остаются лишь вопросы. Ответов нет, и преподаватели не хотят, чтобы эти ответы были навязаны ими — ты их должен найти сам для себя.

Это совершенной иной тип мышления. В налоговых курсах базовый подход — «справедливо ли это?». Причем кейсы подбираются очень интересные, например, можно ли отнести проигрыш в казино к расходам для целей налогообложения. Тебя не ставят в какие-то статические рамки, наоборот, стараются максимально вывести из зоны комфорта.

— Как адаптироваться к такой образовательной модели с украинским бэкграундом?

— Адаптироваться сложно. На первых порах ты испытываешь очень большой стресс. Ты не имеешь никаких привилегий, все экзамены анонимны, ты конкурируешь с людьми, для которых английский — это родной язык, и которые успели поучиться, например, в Оксфорде или другом известном в мире вузе. Это непросто. Количество времени и сил, которые необходимо отдавать обучению, там очень существенно. Постоянно приходилось искать баланс между обучением, маленьким нетворкингом и успевать высыпаться. Некоторые находили время на спорт.

— Вы говорите, что на курсе были представители разных стран. Кто они — вчерашние студенты или уже сформировавшиеся специалисты?

— Класс был смешанным. В США попасть в топовую юридическую школу сразу после колледжа очень сложно. У большинства был определенный практический опыт: в инвестбанках на Уолл-стрит, в правозащитных организациях, некоторые успели попутешествовать по миру в рамках разных программ. У них могло быть лимитированное профессиональное образование, но это были люди с определенными идеями и опытом их реализации.

— После Гарварда, я так понимаю, вы еще прошли стажировку за рубежом?

— Да, я полгода работал в компании из Big4 в Великом Герцогстве Люксембург, в практике международного налогообложения.

— Что вам это дало?

— Для меня это было как второй LL.M., но уже по европейскому налогообложению и исключительно с практическим подходом. В профессиональном плане было очень интересно. Люксембург — это холдинговая юрисдикция, «под которой» очень часто находятся компании со всего мира. В достаточно маленьком для жизни городе Люксембурге в профессиональном плане практика на самом деле очень глобальна.

Это совершенно другая концепция страны. Украина экспортирует заработанный в стране капитал. Люксембург же всецело нацелен на импорт капитала. И это совершенно другая концепция работы налогового юриста. Это современное налоговое право, но, безусловно, не столь прогрессивное, как в США.

Там я работал с американскими клиентами — благодаря своему образованию выигрывал конкуренцию с кандидатами из стран ЕС на эту должность. Я очень хорошо почувствовал разницу и взаимодействие континентальной и англосаксонской систем права. В профессиональном плане это был очень интересный опыт.

В личном плане для себя я понял, что жизнь приблизительно везде одинакова. И по возвращении в свою страну у меня появилось намного больше оптимизма. Да, была возможность остаться, до сих пор есть действующее разрешение на проживание и практику в Люксембурге. Но когда ты живешь в другой стране, ты постепенно погружаешься в ту среду, и так называемые проблемы «развитого мира», которые изначально нам кажутся несущественными, становятся для тебя все более ощутимыми по мере интеграции в их систему координат и чувствуются так же, как и проблемы в менее развитых странах и экономиках.

—Мотивы вашего возврата в Киев профессиональные или социальные?

— Личные. Я вырос в Asters. Мне нравится эта команда. Западная Европа более индивидуалистична. Я привык к большему социальному взаимодействию с коллегами и обществом в целом.

Казалось бы, одно из самых богатых государств, интересная работа, ты, как в кино о юристах, молодой выпускник Гарварда, тебе буквально на третий день выдают «Мерседес» (с извинениями, что он очень старый (ему уже год!), и обещают через пару месяцев поменять) и корпоративную парковку (которую многие другие коллеги в компании ждали в очереди несколько лет). И вообще, компания вкладывает много денег во всевозможные тренинги — страна и работодатель встретили меня очень тепло. Но вся индивидуалистично настроенная система жизни настолько не подходила моему типу характера и стилю жизни, что эта сказочная страна в какой-то момент превратилась для меня в «норвежскую тюрьму». Я еще раз для себя осознал, какая это ценность — быть со своими близкими и друзьями. Здесь у меня очень интересная работа, по сути те же клиенты, что и там. Я — продукт этой системы, я — украинский юрист, не люксембургский и не американский. Полученное образование и опыт позволяют мне на многое взглянуть по-новому. Я возвращаюсь с новым мировоззрением, с идеями, куда можно направить свои усилия. На Западе, в крупных фирмах, ты чувствуешь себя маленьким винтиком в огромной системе. Все эти личностные факторы стали для меня мотивами возврата в Киев.

— Вы называете себя украинским юристом, а рассматриваете ли возможность практики за рубежом? И насколько подобная опция сейчас востребована клиентами?

— Мое образование дает мне право сдать экзамен и получить допуск к практике в Нью-Йорке. Для меня этот вопрос пока остается открытым. У меня сложилось впечатление, что западным клиентам важны не столько твои профессиональные знания в англосаксонском праве (локальный юрист априори будет лучше знать национальное право), сколько, например, понимание и следование строгим и комплексным правилам этики, которые распространяются на американских адвокатов. К слову, курс по регулированию юридической профессии в Гарварде стал для меня мини-«МВА», это то, что я применяю как ориентир уже сейчас в нашей стране — в управлении проектами, управлении конфликтами интересов, во взаимоотношениях с клиентами в целом. Как минимум в этом смысле нью-йоркский bar является релевантным.

Інші новини
04 грудня 2023
Недостатньо інформації про Україну. Висновки після конференції ReBuild Ukraine у Варшаві
01 грудня 2023
Asters Energy Policy Pulse (випуск 19)
30 листопада 2023
Імпорт електричної енергії може допомогти компаніям стабільно працювати при відключеннях електричної енергії
29 листопада 2023
Оновлений порядок відкриття та оформлення спадщини
Темна тема
Світла тема
Великі шрифти
Нормальні шрифти